Акцент на отношения

Здравствуйте, уважаемая редакция «Акцента»!

Меня зовут Ирина. Знаю, что писать письма теперь не модно, а тем более в редакцию газеты. Но пока сидела на карантине, вспомнила о том, как Бог помог мне пережить самый трудный момент в жизни — расставание с любимым человеком, с мужем. И мне захотелось поделиться своей историей — вдруг кому-то будет поддержкой?

Однажды моя бабушка Марфа, та что водила в детстве в церковь, сказала: «Детынька, ни к кому — ни к мужу, ни к ребенку — нельзя относиться как к вещи, как к тапкам, которые можешь одеть и снять, когда захочешь».

С моей первой любовью — красивым, улыбчивым парнем с физфака, я познакомилась 25 января в Татьянин день на студенческой вечеринке у знакомых. Много танцевали, смеялись, и я влюбилась безоглядно в его ясную мальчишескую улыбку. На следующий день мы гуляли по заснеженному городу, держась за руки, болтая обо всем на свете. Пили кофе прямо на улице из пластиковых стаканчиков и были очень счастливы. Стали встречаться. Через полгода он сделал предложение, и я, не раздумывая, согласилась. Ему исполнилось 20, а мне 19, когда под сводами ЗАГСа прозвучало наше заветное «да» и мы впервые поцеловались уже как муж и жена.

Первые годы жизнь на съемной квартире протекала беззаботно, по-студенчески, потом досталась квартира от бабушки. В общем, все было хорошо, кроме одного — никак не получалось с детьми. Наконец, в 26 лет я забеременела, но на 10-й неделе случился выкидыш. Он приехал в больницу и мы, обнявшись, плакали, сидя на кушетке в коридоре.

Как ни странно, наша маленькая трагедия еще больше сблизила друг с другом, и как-то само собой пришло решение пойти в церковь. Мы крестились в один день в храме, куда еще школьницей я ходила со своей бабушкой. Очень скоро церковь заняла важное место в моей жизни, супруг остался «сочувствующим». Он никогда не противился вере, по праздникам ходил со мной в храм. Иногда мы вместе искренне и горячо просили у Бога ребенка. А еще сдавали анализы, ходили по врачам, и очень надеялись. Но чуда не происходило. Напротив, случилось худшее — мне поставили диагноз «бесплодие».

В очередной платной клинике врач посмотрела мою карту и предложила операцию. Мы поговорили о необходимых анализах и подготовке. После осмотра она помолчала с минуту, а потом произнесла: «Вам не нужна операция. У вас 6 недель беременности»!

Боже! Мы с мужем прыгали от счастья и благодарили Бога! У нас родился мальчик, назвали Давид, как библейского царя. И все у нас стало хорошо.

Когда мы начали охладевать друг к другу — не помню, как-то не обратила на это внимания. Однажды моя бабушка Марфа, та что водила в детстве в церковь, сказала: «Детонька, ни к кому — ни к мужу, ни к ребенку — нельзя относиться как к вещи, как к тапкам, которые можешь одеть и снять, когда захочешь». Тогда я посмеялась, ее слова показались мне всего лишь забавными. Не могу сказать, что мы плохо жили, скорее, нормально — растили любимого сына, занимались домом, работали — как все. Просто стали равнодушными что ли друг к другу. Однажды летом на даче мне приснился плохой сон. Проснулась в холодном поту, сразу почувствовала — сон связан с мужем — не дай Бог, он погибнет или травмируется, но все оказалось совсем иначе.

Первой недоброе почувствовала мама: «Ира, он стал очень отчужденным, боюсь, уйдет от тебя». На что я беспечно ответила что-то вроде: «Он — нормальный мужик, и не будет бросать семью». Я ошиблась.

Однажды утром за завтраком так обыденно и просто он сказал, что больше не любит меня. Спросил, отпущу ли его, если он захочет уйти. Убийственно неожиданно… Я была совсем не готова услышать такое! Только одна странная мысль промелькнула в голове: «Вот, оно! Слава Богу, что это не смерть и не травма…»

Ответила ему первое, что пришло на ум: «Как я могу удержать тебя, если ты хочешь уйти?» Просто почувствовала, что раз человек не любит, я ничего уже не могу сделать. Я бессильна…

Год мы еще жили под одной крышей, как соседи. Нет, хуже, как совершенно чужие люди, он старался даже не смотреть на меня. Уходил рано, приходил поздно, с сыном почти не общался. А потом, как-то вечером пришел с работы, собрал вещи, сказал, что хочет пожить у друга, и ушел. Тогда я еще надеялась на его возвращение, поэтому не заплакала.

Потом меня просветили насчет настоящей причины ухода — молодой, милой девушки, жившей через два дома от нас. Так больно, и так банально…

Где я была все последние годы? Почему ничего не замечала? Почему тот чудный улыбчивый парень, который поцеловал меня в первый раз на улице под снегопадом, и сказал, что любит, стал мне совсем чужим? Почему все заканчивается так убого — его романом с соседкой? И где все это время был Бог?

На следующее утро я открыла глаза и сразу закрыла снова, потому что предательски потекли слезы. Страх, одиночество и жгучая боль — вот, что было моей реальностью тогда. Я начала молиться: «Господь, пожалуйста, сохрани нашу семью, пусть мужчина, которого я люблю, вернется! Мы же крещеные, мы же верующие! Как же так?!»

Вместо ответа, вдруг, словно выстрел в голову, мысль, нет, ощущение — он все решил, сделал свой выбор, он свободен, Бог не будет его заставлять, Бог не будет его ломать. Правда, я словно на краю обрыва зависла. Я поняла, что прошу у Того, Кто бессилен перед человеческой свободой выбора… Всемогущий Бог не может его вернуть. Это был миг моего маленького вселенского ужаса.

И в этот же самый миг как спасательный круг пришло озарение: так значит и я свободна! Значит и меня Бог никогда не сломает об коленку. Что я тогда пережила по отношению к Богу? Что-то вроде уважения? Вдруг добрый, но далекий Бог словно встал прямо предо мной. Да, Он ничем не мог мне помочь, но мне впервые по-настоящему захотелось Ему довериться. Он тоже страдает от неразделенной любви с человечеством, от горького расставания…

А дальше боль стала постоянным, непрерывным, тянущим и выматывающим фоном моей жизни. Я даже привыкла к ней. Как-то весной на выходных взяла сына и поехала к бабушке в деревню. Просто развеяться. Бабе Марфе тогда уже исполнилось 93 года, всю жизнь она прожила с нашим дедушкой, любила его крепко. Он был хороший человек, но алкоголезависимый. И иногда во время запоев даже бил ее, но несмотря на это, бабушка молилась за него и никогда не унывала. К концу жизни дед обратился к Богу, пред смертью причастился и ушел с миром, как добрый христианин. Я тогда очень надеялась, что после ее молитвы мне полегчает.

Мы сели у печки, как в детстве, баба Марфа дала мне стакан молока и большой кусок свежеиспеченного ржаного хлеба. Сын во дворе играл с собакой. И я призналась, что мне очень-очень больно. А она ответила: «Боль от дьявола, доченька. Она должна уйти!», — вытерла мой мокрый нос и глаза своим рукавом.

Честно говоря, такого ответа я совсем не ожидала. Думала скажет: «Терпи, Бог терпел и нам велел!» Это была ее обычная фраза. Кроме того, я же видела, как проживали развод мамины подруги и мои знакомые — обычно, это либо безнадежно-мучительное желание вернуть мужа, либо отчаянная ненависть. Но в любом случае — боль, боль, боль… Ни на что другое я и не рассчитывала… Но бабушка не сдавалась, не должно быть боли и все тут! Она помолилась за меня, и мы уехали.

Через пару дней я просто шла на работу и вдруг почувствовала, что внутри у меня чисто и светло и… мне совсем не больно! Сначала я подумала, какая же я эгоистка, что это мне так легко стало?! Разве я разлюбила? А потом вспомнила, как мы с бабушкой помолились и поняла, что это Бог меня освободил и от боли, и от горечи!

До этого удивительного освобождения мысль о том, что мой любимый, мой муж ушел к другой женщине сводила меня с ума. Я в буквальном смысле теряла рассудок, приходилось просто запрещать себе думать о них и о том, как все это могло случиться. Конечно, я как верующий человек, никогда не проклинала их, не желала им зла или возмездия, но в моем сердце появилась вражда. В первую очередь, по отношению к той женщине. И это тяготило меня.

Уже не помню, когда именно в храме на воскресной проповеди я услышала, что Господь упразднил, а значит уничтожил, аннулировал всякую вражду плотию Своей. Этого было достаточно, чтобы я каждый вечер дома стала молиться перед иконой Спаса Нерукотворного о том, чтобы простить мужа и ту молодую женщину, к которой он ушел. Сколько молилась, не знаю, но однажды мне все-все стало ясно. Не могу об этом писать — слишком личное. Просто Господь дал мне взглянуть на произошедшее не человеческими глазами, а Его — Божьими. Не то, чтобы я все поняла и приняла, как психологический ход, после которого бывает легче (я абсолютно «за» психологию!), нет, в тот раз пережила что-то большее — неожиданно для самой себя увидела другую «картину мира» и простила искренне и глубоко.

В итоге, пройдя через долгое и мучительное расставание, я открыла три простые истины. Первая — человек действительно свободен перед Богом, Он никогда не будет ломать Свое творение и заставлять что-то делать или не делать. Поэтому Ему можно доверить жизнь. Вторая — Бог по-настоящему исцеляет даже мучительную боль. Поэтому Ему можно доверить сердце.

И третье. Вражда — тяжкое бремя для живой человеческой души. Бог может подарить глубокое и честное прощение. Ему можно доверить любые отношения.

Вот, наверное, и все.

P.s. Помните, как в песне поется «Расставание — маленькая смерть»? Истинная правда. Но после «смерти» всегда приходит воскресение и новая жизнь, если не отчаяться и обратиться к Тому, Кому можно доверять.

С уважением,

Ирина ПЕТРОВА