Недавно на экранах появился сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте», и сразу стал собирать огромную аудиторию, побивая все рекорды по просмотрам.

Экранизированная история казанских молодежных группировок у многих вызвала необыкновенный интерес, и даже восторг. На Авито, за большие деньги, стали продавать одежду из гардероба гопников того времени, появились флешмобы, где исполняются стилизованные танцы, как это делали группировщики под дискотечные хиты 80-х и 90-х.

Но многие запереживали, не послужит ли этот сериал возрождению той уличной субкультуры?

Два героя этой статьи, о том, что тогда творилось, знают не понаслышке. Оба с детства и много лет были в бандах, оба нашли выход из того образа жизни. Правда, каждый вышел своим путем. Раилю ХАФИЗОВУ – 55 лет, Альфреду ЗАКИРОВУ – 47, но ни тот, ни другой не хотят смотреть сериал о своей молодости. Почему? Ответ – в их интервью.

Альфред ЗАКИРОВ: «Осознанность — путь к свободе!»

— Альфред, я знаю, что много лет Вы были серьезно вовлечены в группировку. Было что-то положительное в том опыте?

– Первый ответ, который сразу возникает внутри, и который, видимо, и есть самый честный – нет, ничего хорошего в том периоде не было. Конечно, взирая философски, анализируя жизнь, можно сказать, что благодаря тому опыту я и стал тем, кем сейчас являюсь. Я и сериал «Слова пацана» не смотрел и не планирую, потому что не хочу погружаться в те воспоминания. Слышал много всякого – и от знакомых, и из СМИ. Да, это часть истории, нужно извлечь оттуда что-то поучительное. Но желал бы я такой путь своим детям? 100 раз нет! Я на что угодно готов, чтобы мои дети с таким никогда не соприкоснулись.

– А как получилось, что Вы оказались в группировке?

– Я родился на окраине Казани, на »Телевышке». И с этой, так называемой, субкультурой познакомился лет в 11–12, когда к моим дворовым друзьям подошли группировщики, устрашающего вида в шапочках и широких красных спортивных штанах с лампасами, и стали вымогать деньги. Конечно, я испугался, и этот страх сыграл большую роль в будущем. Меня ведь никто к такому не готовил, а каждого мальчишку подобное испытание настигает в жизни. Родители со мной не разговаривали о таком, папа пил, брата старшего не было, и мне приходилось всё это проживать одному.

Поэтому, когда встал вопрос, на какой стороне мне быть: с теми, кто вымогает или с теми, кто отдает деньги? С теми, кто бьет или кого бьют? Я выбрал сторону зла. Я на тот момент занимался лыжными гонками, тренировки по 6 раз в неделю. Был развитым физически парнем, и в 90-м, когда мне было лет 14, ко мне подошли: «А ты не хочешь «пришиться» к нам?» Это так называлось: «пришиться» – вступить в группировку, «отшиться» – быть отлученным от этого сообщества. Конечно же, у меня не хватило смелости сказать «нет». Я сказал: «Да». «Ну ладно, хорошо! Давай посмотрим, что да как. Мы сейчас набираем молодежь, приходи тогда-то туда-то, посмотрим на тебя».

Эта группировка называлась «Светлая». Но вступить туда это была отдельная история. Это ведь как закрытый клуб, кого попало не берут. Узнают, проверяют. Меня позвали с 74-м годом рождения, с ребятами на два года старше, потому что я спортивный был. Со мной поговорили, и начали меня проверять: бить, пробивать «грудак», такие вот понятия. И мне, конечно же, нужно было «встать в отмах», драться. Прилично мне тогда досталось.

– Иногда приходится слышать, что в группировке был свой кодекс, что «один за всех, и все за одного»…

– С одной стороны, исповедовалось – не давать в обиду друг друга, с другой, в основе всех отношений была агрессия. Всё время в группировке в ребятах поддерживали злость, вбивали ее в прямом и переносном смысле, травили как собак, чтобы постоянно были готовы к драке. Отношения как в стае – либо ты наш, а если нет, то ты – дичь, и тогда будут на тебя охотиться. В конце концов, будучи в группировке, я попал в места лишения свободы.

– А оказавшись в зоне, Вы не задумались об изменении образа жизни?

– На самом деле нет. Принадлежность к группировке мне помогала там выживать, чувствовать себя относительно нормально. Нет, никакой мысли о том, кто я, где я нахожусь, ко мне не приходило. Когда вышел из заключения, в жизнь пришли наркотики. Когда я вышел, а это был 98-й год, наркомания была везде повально, тюрьма даже в каком-то смысле помогла мне не скатиться во всё это раньше. Я начал активно употреблять. В 2001-м мне повезло, я познакомился с ребятами, которые смогли жить, не употребляя, по их примеру я оказался в реабилитационном центре «12 шагов» при городской наркологии, тут началась работа над собой: возврат к понятиям «честность», «ответственность». К 2004-му я осознал, что новый мой путь и членство в группировке не сочетаются. Помню, стоял на сборах, на сходке, и вдруг понимание: «Это не то, ради чего мне стоит выздоравливать!» Мне тогда было уже 28 лет.

– А выйти из банды было трудно?

– С одной стороны, в той среде к наркоманам было плохое отношение – ненадежные люди, с другой, у меня были авторитетные друзья-одноклассники. Мы ведь в один момент всем возрастом из группировки «Светлая», перешли в группировку «Грязь», из-за конфликта с нашими старшими. Вот эти мои друзья, «грязевские» авторитеты, которые, кстати, до сих пор имеют отношение к тому образу жизни, были «смотрящими», то есть наблюдали и имели право каких-то решений, в общем, имели вес на улице. Я сказал этим ребятам: «Слушайте, парни, вы же знаете, чем я занимаюсь, и кто я? Я принял решение отходить». «Да, брат, не вопрос, мы решим всё и прикроем». Потом были денежные претензии, чтобы «отшиться» нужно было заплатить в общак. Но один старший, кто смотрел за нашим возрастом, он был должен мне деньги. Мы с ним встретились, я попросил: «Слушай, закрой вопрос, и ты мне не должен?». «Не проблема, порешаем!»

– А может сериал «Слово пацана» кого-нибудь подтолкнуть к тому пути, по которому Вы прошли?

– Мне кажется, кино не может играть той роли, которую ему иногда приписывают. Если бы так было, можно было бы снять хороший фильм, и вся молодежь вела бы себя прекрасно. Моя точка зрения, дело не в сериалах, они даже дают нам возможность обсуждать какие-то проблемы, которые существуют в обществе: поговорить о них с детьми, обсуждать на всех уровнях. Ведь группировки и сейчас никуда не делись. Я спрашивал у сына, ему 20, он говорит, всё это существует. Нам нельзя питать иллюзии, что мы победили это зло.

Раиль ХАФИЗОВ: «Из группировки меня спас Бог!!»

– Раиль, ты смотрел этот сериал – «Слово пацана»?

– Я много о нем слышу, но не смотрел, и смотреть не хочу…

– Почему?

– Ассоциации с прошлой жизнью. Когда Бог начинает тебе открывать, какие вещи ты творил в прошлом, – это очень тяжело. Те, кто помоложе, вокруг меня, смотрят и спрашивают: «Неужели это так и было?» Я думаю, может что-нибудь там и преувеличивают, но всё это было – и массовые драки, и рэкет, и так далее. Мне недавно прислали ролик, в котором рассказывают о судьбе прототипов героев фильма, большинство – на кладбищах. Но разве молодого человека такое остановит? Когда он «малолетка», не понимает, что происходит в жизни. Ко мне лет восемь назад обратился один парень, он хотел отойти, но его не выпускали из банды, грозились забить монтировками. Я ему говорю: «Понимаешь, когда ты встаешь на такой путь, невидимый пистолет заряжается. И он обязательно выстрелит!»

– Получилось у того молодого человека вырваться?

– Ему Господь помог. Я сразу сказал, в таких ситуациях только на Бога надежда. Он меня спрашивает: «А как Он мне поможет?». «Все законы, которые есть, они даны Богом!», говорю. В том кругу обращаться к правоохранительным органам позорно. Но если ты хочешь идти Божьим путем, нужно принимать Его Слово, а в Библии написано: «Нет власти не от Бога». Он обратился в полицию, и через это вышел.

– А как ты сам много лет назад оказался в группировке?

– Я в этом с 12 лет. Нас было четверо братьев. Самый старший был хиппи и битник, ходил в огромных клешах. А второй – Рафис, был основателем группировки «Первые горки». Тогда, в 1979-м «теплоконтролевские», как раз перед тем, как их всех посадили, собирали дань со всех школ, а потом на эти деньги шли в ресторан, отдыхали и так далее. А брат занимался боксом, был кандидатом в мастера спорта, и когда эти ребята пришли, он просто их всех «положил». И в 80-м Первые горки встали на этот путь, начали «подниматься», как тогда говорили. Мы все братья Хафизовы учились в одной школе, старший не лез в эти дела, а мы были уличными пацанами, нас так и звали Хафиз-старший, Хафиз-средний, и я – Хафиз-младший.

Когда я в пятом классе учился, мой брат был старшеклассником, и уже авторитетным человеком в школе. Мне один десятиклассник дал пендаль, я пришел к братану, а он такой был: «Сам, наверное, виноват», говорит. А рядом стоял его друг, он моего брата очень уважал, они вместе боксом занимались. И этот друг моего брата говорит: «Раиль, пойдем разберемся, кто тебя пнул!» Построил всех старшеклассников школы: «Ну, где он?». «Вот», говорю. Он мне: «Подойди, и дай ему сильный пендаль!» Я два раза слабо его пнул, а друг брата мне говорит: «Сильнее! Дай ему как следует!» Ну, так как этот десятиклассник не ответил на первых два, я и пнул со всей силы. Тут мой защитник и говорит всем: «Кто его тронет, челюсти переломаю». Так в пятом классе мне полностью развязали руки, представляете?

А когда я из школы уходил после 8-го класса, завуч по воспитательной работе стол накрыла: «Давайте отметим, последний Хафизов от нас уходит!» Так мы и росли. Потом моего брата Рафиса убили. Я в Москву уехал, там два года жил, с »чеченцами» воевали за сферы влияния. Потом уже между нами, внутри группировки, война началась. Не люблю всё это вспоминать. В общем, я пить стал сильно, а потом подсел на наркотики.

Оглянуться не успел, как уже год прокололся, столько всего потерял. Хотя сейчас понимаю, все эти материальные ценности – это меньшее из всего, что есть в жизни.

– И как же тебе удалось из этого ада вырваться?

– Бог мне открылся. Не я Его нашел, а Он меня! Мне было уже 33 года, и это тоже символично! Однажды жена пришла домой, и говорит: «Раиль, я покаялась, я в восторге, я на седьмом небе!» – «Слышь, какое небо? Айда на землю, ты в реальности живешь». Думаю, в какую секту ее затащили? Я даже не представлял, как сильно ее ранил своими словами тогда. Она дала мне брошюру «Книга Жизни», там изложение Евангельских событий. Я прочитал, и когда дошел до распятия Христа, меня такой гнев обуял: «Он им столько добра сделал, – думаю, – а они так с Ним?!» Хотелось мне взять автомат, и всех кто его казнил перестрелять!

«Ладно, – говорю жене, – пойдем, посмотрим, что там за секта». Мне сказали, что служение идет два часа, я зашел в туалет, «вмазался», чтобы не ломало и – на собрание. Всё проходило в каком-то техникуме, входить надо было через мастерские, где гробы делали, их там штук сто стояло. «Это для вас, что ли?!» – пошутил я. Поднялись наверх, и как только там запели песню об Иисусе Христе, я неожиданно для себя начал плакать. Народу полно, стою, думаю: «Все смотрят на меня и думают, ну какой он авторитет? Нельзя мне плакать!» Но чем больше пытаюсь остановиться, тем сильнее рыдаю, в голос! И уже всё равно стало, кто, что подумает… Когда Бог приходит, это невозможно описать, но как только песня закончилась, и я замолк. Стою, у меня ни кайфа, ни ломок, ничего. Домой пришел, достал заначку – 2 грамма героина и смыл в унитаз. Вот так, за три минуты Господь навсегда меня освободил! Полностью и навсегда.

Я знаю, что Бог вел меня всю жизнь, чтобы дать понять, что Он для меня сделал. Слов не хватит, чтобы это описать. Меня спросили как-то: «Ты хотел бы что-то в своем прошлом изменить?» Нет. Я бы тогда может быть мимо Бога прошел. Не исключено, что кому-то тоже нужно так окунуться, чтобы больше Бога возлюбить? Но встреча с Ним будет обязательно, Он ведь обещал!

Роман УСАЧЁВ.

Фото Натальи ВЯТКИНОЙ.